После окончания университета, меня попросили освободить койко-место в общежитии. Но мне некуда было переселяться, и, обратившись к родственникам, я получил вариант съема комнаты, весьма дешево, но в смежной комнате с хозяйкой-бабушкой.
Алевтина Геннадъевна была весьма подвижной для своих восьмидесяти шести лет, но с памятью уже был не совсем порядок. Когда меня заселяла дочь Алевтины, она предупредила об этом. А я не видел в этом ничего страшного.
В течение первой недели мне было забавно слушать каждый день одни и те же истории, я с таким впервые сталкивался. А потом уже стало немного надоедать каждый день отвечать на вопрос, “Кто ты?” и “Как тебя зовут?”.
Но история эта не совсем про бабушку.
В комнате, которую я арендовал, было мало места, но достаточно для сделанной в советском союзе пружинной кровати, старинного шкафа, тумбы и стола-конторки с ящиками. По классике прежних лет, на стене висел большой узорчатый ковер, а в ногах над кроватью – какая-то нарисованная картина.
…Снилось мне, что я нашёл хорошую вакансию, и вернулся в комнату заночевать. И вижу я во сне, что лежу в темноте на кровати, а из картины на стене вдруг стала медленно проистекать тёмная струйка, будто густой чёрный дымок, извиваясь, стала тянуться в сторону меня. Я наблюдал за ней с любопытством, пока она не коснулась моего живота, и не начала проникать в районе пупка вовнутрь. Это стало больше похоже на страшный сон, и я стал осознавать это, понимать, что мне снится страшилка. И я захотел проснуться.
Тёмный дымчатый ручеёк, проникая в тело через живот, стал растекаться внутри, разделившись, в сторону головы и в сторогу ног. И там, где он уже наполнил собою тело, оно (тело) начинало ощущаться чужим и не подчиняющимся командам.
Я вдруг понял, что не сплю! Что я на самом деле уже проснулся, и эта тьма уже заполнила половину моего тела! Я попытался вскочить с кровати, но тело оказалось будто парализовано. Ощущения отчуждения собственного тела были настолько яркими, что паника моментально поразила сознание. Тогда я решил, что начну громко говорить, звать на помощь или кричать – бабушка проснётся, зайдёт в комнату, включит свет и может быть, это поможет мне освободиться. Но при попытках это сделать, я ощутил, будто что-то сдавило шею и я не то, что говорить – дышать перестал!
Градус паники возрос экспоненциально. Темнота уже дошла до щиколоток, а с другой стороны поднялась уже выше шеи. Осознание того, что самого меня в теле осталось совсем мало, буквально в макушке, и что тело вот-вот станет полностью чужим, подчиняясь чужой воле, заставили меня найти все свои силы и попытаться сбежать отсюда. А начинающиеся спазмы от недостатка кислорода, может быть, разбудили заснувшие чужим дымчатым сном нервные центры. И, уже готовый попрощаться со своей жизнью, я вдруг смог резко оттолкнуться от кровати и полетел плашмя на пол. Хорошенько ударившись, я, как испуганный страшной игрушкой кот, на четвереньках подскочил от пола и понесся через комнату бабушки в кухню.
Бабушка, видимо, проснулась от шума, но не встала, а, поохав немного, засопела дальше.
Как только я оказался в кухне и закрыл дверь, сразу включил свет и сел за стол, заново прокручивая только что увиденное.
Десять ли минут прошло, или час – время перестало осознаваться. Я сидел, пил чай, и только одна мысль была первое время: “Низачто не вернусь в эту комнату!”.
После третьей кружки чая я услышал вопрос самому себе: “А где доспать ночь?”. На что сразу пришел ответ самому себе же: “Где угодно, на улице, если понадобится, но в комнату – ни ногой!”.
Тем временем за окном стало светать. А со светом солнца стало приходить успокоение. Ведь свет побеждает тьму? Значит, и тот “дымок” теперь потеряет свои силы.
Да и теперь, в успокоившемся уме стала появляться мысль о том, что это всё был сон, просто страшный сон. Очень похожий на правду, реалистичный по ощущениям, но сон. А раз так, то можно идти в комнату и доспать ночь. На работу же к 9ти.
Как бы там ни было, до комнаты я добрался не без сомнений, а ложился в кровать, с опаской глядя на картину. Но, тем не менее, я смог уснуть и проспать до будильника.
На следующий день, придя с работы, я дежурно ответил бабушке, как меня зовут и что я здесь делаю. А затем, когда бабушка рассказала вчерашние истории ещё раз, решил спросить, а что это за картина на стене в комнате. Бабушка сначала просияла, а потом грустно улыбнулась. “До тебя у меня жила девушка. Милая такая, простая. Таки работала она продавцом, пока не заболела. Ну и лежала у меня, болела туть. Хорошая была… Ну и пока лежала, нарисовала картину этуть. А потом скорую вызывала, да не дождалась… Милая была, хорошая внучка…”.
План переезда от бабушки созрел моментально…